ДОМБРА, ПОСЕТИВШАЯ ПАРИЖ
В 50-е годы прошлого века в Карагандинской газете «Орталық Қазақстан» работал знаток, вождь, майталман жорналышы ағыз. Мы часто переписывались с этим человеком. В письме от 7 июня 1974 года он написал статью» домбра в Париж«, которая была опубликована 30 сентября 1967 года в газете» Орталық Қазақстан", в которой рассказал Амре, что его дядя по имени Жанибек Балгабаев, родившийся во время Парижской поездки, сделал домбру. Читайте эту увлекательную статью оспанбая Орынтаева о домбре Амре.
Оспанбай ОРЫНТАЕВ
ДОМБРА, ПОСЕТИВШАЯ ПАРИЖ
Жанибек Балгабаев, который собирается поговорить, старшему восемьдесят лет. Родители, родившиеся и выросшие, являются одним из куйкалинских регионов горы под названием Корпетай-Нуратай Актогайского района. Отец был слабым крестьянином. Сам он один из рядовых простолюдинов, который с раннего возраста был ленив и всю жизнь трудился.
Талантливый Жак с самого раннего возраста катался на Тулпаре талапа, его рука была мескерлене. Это был человек, который связал себя узами брака с деревом, замесил железное тесто, с десятью пальцами у него капала печать.
Его постоянно встречаешь внутри своей мастерской. Пила, молоток, топор, швабра, ножовка, долото, плоскогубцы, обработчик-измеритель все-все на самсапе. Все орудия-орудия были задержаны. Измеряли, разрезали и обрабатывали друг друга. Не извращенцы. Мелкие, хоть и напоминающие вещи каждый совхоз, заказ учреждения. Ведь именно благодаря этому искусству он был в изобилии на фундаментально-фундаментальных предприятиях, культурно-бытовых землях нашей республики. С умелыми людьми тоже общались и общались.
* * *
Погнавшись за жизнью, когда мне было пятнадцать, мы ехали домой в караван и поехали в Семипалатинск. Тогда Укибаевич был нанят крупным купцом Каражаном, когда мне было шестнадцать лет. Я тоже начал с этого навыка. В голове мелькали тележки бая, из которых выходили двери-окна, стол, стул, туалетный столик, резная деревянная кровать, кебеж, сундуки. Семеи-это страна, где можно побаловать себя. В какой-то момент домбра, которую этот бай сделал своему сыну, вышел из-под ног чеченцем, а кто-то-слышал? Так вот, я стала "малышкой". Через несколько лет, освободившись от бая, устроившись на работу в Семипалатинское пароходство, мой груз между зайсаном и Тюменем был равносилен освобождению от оков, - рассказывает Жак.
- После этого, - с интересом произнесли мы.
- Однажды, говорит Жак, - после того, как второй секретарь Семипалатинского губкома Шаймерден пригласил Токжигитова, я пошел. Принял и приветливо поприветствовал. - Я не знаю, - прошептала она.:
- Мы называем вас мастером ручного искусства. В Риддер (современный Лениногорск) нужны такие же артистичные люди, особенно казахские работники. Есть мнение, что давайте его отпустим, как вы к нему относитесь? - сказал.
- Те, кто в параходстове, не отпускают, и я не могу делать то, к чему я не привык, - пробормотал я.
- Все это детские слова. Ты будешь посреди кипящего пролетариата. - Лучше всего, - сказал я, выписывая путевку на руки и глядя на сидящего рядом человека,-дай себе больше средств, побольше аванса на семью, - а мне, пусть повезет, покажи свою деловитость, - взял меня за руку и попрощался.
- После долгого пребывания в Риддере и возвращения в Караганду в 1932 году я работал опорой на шахте № 12 до 1942 года.
* * *
- У меня было время, когда я много времени был товарищем, доверенным лицом, со своим певцом Амре Кашаубаевым, - :
- Вот и выходит любопытный разговор. - С тех пор, как колонна, ты говоришь это, - сказал собеседник.
- У Амира было много аорты, чтобы прийти и побаловать наш дом. А также, в основном, на домбре. Однажды, очень радостно, задохнулся и:
- Дядя, я собираюсь отправиться в очень долгое путешествие. Построй свое искусство и сделай одну домбру. Срок восемь дней. Пусть тон соответствует моему голосу. Может быть, поеду в один из заморских районов. Пусть будет интересно и мне, и руководителю песни домбраме, - сказал Амре в шутку.
- Ты говоришь, какой иностранец интересуется ребенком плохого Кашаубая. Онан, ты хочешь посмотреть на лежанки этого Семипалатинска с еще одной новой домброй, - сказал Я, шутя в конце слова.
- Дядя, хлеб. Я не вру. Вот телеграмма из Москвы, - показал один листок бумаги с печатными буквами на лице.
- Правда?
- Что, если правда.
- Ой тоба-ай, слава старого Кашаубая ушла? -вот и я, - сказал я.
- Да ты сделал? - мы сказали.
- Да, это так. Не жалею всего искусства. И, как мне показалось, я не мог не заметить, что моя желтая домбра, которую я сделал, была привязана к песне выдающегося певца Амре. Кого не радуют домбра и Амре, которые впервые подарили на сцену столицы нашей Родины-Москвы песни и кюи казахской Сахары. А пройти мимо него, пройти мимо парижской публики, и тем же домбром из четырех деревьев, что и за метром овцы, стать всемирно известным-это радость всех казахов, не так ли! - говорит он с гордостью. Разумная гордость. И даже мы сами были очень рады и рады, что мы встретились с мастером, который сорок два года назад создал домбру из серебра в Москве и Париже. Каждый из его слов ласкал нас, когда мы говорили о характере, облике, мышлении, поведении и, особенно, Певческом.
- Мы сказали, что вы знаете по песне Амира.
- Когда Амре пел, его мощный голос всегда звучал торжественно. И его тон, и домбра сразу же заставили слушателя вздрогнуть. Песня, исполненная под аккомпанемент повелителя чудесного голоса – Амре домбры, тронула душу слушателя и заставила его невольно вздрогнуть. Он пел девять песен в Париже. Среди них были песни» Туғанаяк«,» одинокий можжевельник«,» Сережкты«,» три друга«,» Смет«,» черный воробей«,» красная пшеница".
Старый коммунист Жанибек Балгабаев, хотя и читал мало, но очень много думал и увлекался. Если мы всегда будем говорить и говорить о таких душах, то то, что знал и видел предыдущий брат, станет наследием следующего поколения.
Оспанбаев Орынтаев
Газета» Орталық Қазақстан", 30 сентября 1967 года
